Латвию оставили без трески. И это только начало, ведь в 2024 году в нашей стране из продажи могут пропасть еще и местная салака, и даже килька. Что творится с Балтийским морем, традиционным латвийским рыбацким промыслом и местным рынком? Корреспондент «МК-Латвии» выяснил подробности.
Некогда самая обычная и дешевая балтийская рыба – треска – на много лет пропала из продажи, а если случайно и появляется на рынках, то стоит словно деликатесные морепродукты – даже дороже импортного лосося и редкой радужной форели.
Вначале вдоль Юрмальской трассы, а теперь и в Риге появилось полно огромных стендов с плакатами, на которых рисунок трески и громкий призыв «Не покупай местное!» (если в переводе на русский).
Так латвийские экологические и госструктуры поддерживают директивы ЕС с целью отказаться от добычи, продажи и употребления в пищу трески. Главная причина: запасы этой рыбы на Балтике сильно истощились, и если теперь срочно не приостановить ее вылов, тогда эта рыба как вид вообще может исчезнуть из нашего моря.
И вот результат: Евросоюз намерен сохранить для Латвии запрет на добычу балтийской трески еще как минимум на четыре года. Страдают от этого и промысловики, остающиеся без заработка, и переработчики рыбы, и, конечно, рядовые потребители – мы с вами.
Кроме того, сейчас в Брюсселе идет речь о резком сокращении вылова салаки и кильки.
Дешевле брать форель
Вот уже довольно давно посетители самого народного рыбного павильона рижского Центрального рынка, если желают купить некогда обычную треску, удивляются ответам продавцов.
Отправился на рынок и корреспондент «МК-Латвии», где познакомился с Астрой – сотрудницей небольшого хозяйства «Ронис» из Рои, которое возникло из остатков Ройского завода. Этот завод в прошлом был известен на всю Латвию, в том числе там делали и исключительно любимый народом «ройский деликатес», а еще производили множество самых разных консервов и копченостей из местных морепродуктов.
Астра, как и другие торговцы, всем вежливо объясняет, что балтийскую треску купить нельзя будет еще как минимум четыре года. На рынке она вот уже пару лет как стала дефицитом.
– А все дело в том, что в Латвии на Балтике больше треску фактически не ловят, – говорит Астра. – А если та случайно заплывает в тралы или сети у берега, то потом ее продают по 12 евро за килограмм. Столько же, к слову, стоит радужная форель и лосось по акции. Скажете: «Удивительные новости?» Это – как для кого. Мы, торговцы, уже давно ничему не удивляемся.
– А что говорят покупатели?
– А покупатели, особенно люди в возрасте и не самые богатые, не могут понять отсутствие трески на рынке. Ведь она всегда была чуть ли не самой дешевой и ходовой местной рыбой. Да, сейчас ее можно найти за несколько евро в супермаркетах, но там продается не местная треска, а та, что берут польские перекупщики у норвежских оптовиков, а потом сдают в том числе в Литве на базы. В Норвегии треску ловят в Северном море или закупают у промысловиков атлантическую (от нашей, балтийской, она отличается более крупным размером, не столь «яркой внешностью» и пресным вкусом) и стоит она в итоге, как и почти весь поставляемый на местные рынки норвежский лосось, выращенный на тамошних фермах. Чему уж тогда удивляться, что камбала, а тем более макрель (проще – атлантическая скумбрия), конечно, дешевле местной трески. Вовсе не шутка, но в нашем рыбном павильоне в прошлом деликатесная радужная форель стоит теперь даже чуть дешевле местной трески – менее 12 евро за килограмм.
ЕС рвет наши сети
Оказывается, Еврокомиссия, чьи самые разные жесткие директивы и нормы давно уже мешают нормально жить латвийцам, теперь взялась за нашу треску.
В Еврокомиссии чиновники объясняют, что экологическая среда Балтийского моря исключительно хрупка и, к примеру, запасы трески настолько истощены, что ловить ее сейчас нельзя ни в коем случае, иначе эта рыба вообще пропадет в нашем регионе как вид. Спору нет, в начале «нулевых» на Балтике вели буквально варварский лов трески. Автор этих строк сам не раз ходил в рейды рыбнадзора с проверками промысловиков и видел тонны, выловленной сверх любых норм трески, которую браконьеры прятали от проверок в катерах под палубой в огромных ящиках под «двойным дном» в судах.
В те годы Латвийская ассоциация рыбаков, работающая при поддержке Министерства среды, проводила разные громкие экологические акции, защищая исчезающего дикого балтийского лосося (в отличие от норвежского с ферм он не ярко-оранжевый, но желтоватый и не столь жирный) и пытаясь уберечь треску от браконьеров. Однако люди знающие вспоминают, что треску все равно таскали из моря тоннами сверх разрешенных норм и квот. И вот итог – треска пропадает, чему удивляются сейчас очень многие и, разумеется, проклинают Еврокомиссию с ее спорными директивами.
Да, несколько лет уже действовал запрет на промысловый лов трески в Прибалтике, и постепенно ее популяция увеличилась, но все же незначительно. Поэтому самые строгие ограничения на промысел трески будут действовать и весь 2024 год, а там – как знать, возможно, рыбакам частично увеличат квоты, но, скорее всего, минимально.
Парадокс в том, что, скажем, в Польше и Литве треску по сей день ловят хоть и с разными ограничениями, а в Латвии запрет фактически стопроцентный.
Наверное, излишне писать, какие слова в адрес Еврокомиссии используют латвийские промысловики, ведь и без этих ограничений «на треску» вся рыбацкая отрасль в стране еще с 1990-х полуживая: многие суда давно порезаны на металлолом (это здешним артельщикам тогда казалось выгоднее, чем заниматься промыслом в море). Некоторые из оставшихся судов в целости перегнали в Литву и Польшу, где наши рыбаки как-то еще могут работать.
Отдельные профессионалы вообще бежали из Прибалтики, например, в Ирландию, где уже много лет тралят рыбу в Ирландском море, а по берегам Изумрудного острова даже создали целые поселения латвийских рыбаков – работают они там и горя не ведают.
В свою очередь те, что остались на родине, не знают, как выжить, ведь сейчас здесь ограничения на добычу трески, а в обозримом будущем Евросоюз намерен резко сократить квоты и на вылов камбалы, вимбы, а также – салаки, сельди и кильки, что мощно ударит в том числе и по производителям знаменитых латвийских шпрот, а также других консервов. И что тогда останется на местном рынке из местного, латвийского, не сложно догадаться.
На официальном сайте Еврокомиссия указывает, что в латвийской части Балтийского моря промысел трески теперь сокращен на 97% (то есть, по сути, до предела). Парадокс в том, что, например, в восточной части нашего моря – у польских, литовских и калининградских берегов треску ловят почти, как и раньше – лишь с незначительными ограничениями.
Сейчас в планах представителей ЕС – обсуждение с Норвегией и Великобританией запретить добычу еще и сельди в проливе Скагеррак, соединяющим Балтийское море с Северным. Дело в том, что популяция рыбы сильно пострадала из-за перелова в начале «нулевых».
Кроме того, члены Еврокомиссии собираются закрыть целевой промысел сельди в Ботническом заливе у берегов Финляндии и Швеции, а также в центральной части Балтики. По расчетам ученых, популяция рыбы будет, наверное, восстанавливаться вплоть до 2025–2028 годов или даже дольше. А кроме того, Еврокомиссия намерена сокращать промысел не только сельди и трески, но, скорее всего, и вимбы, и камбалы, и даже салаки с килькой.
«Последствия будут катастрофические!»
Глава правления Латвийской ассоциации рыбопроизводителей Виестур Улис уже сообщил СМИ и госструктурам, что предложение ЕС об ограничении возможности промысла в Балтийском море будет иметь катастрофические последствия для всего рыболовства в республике. На рынках можно будет купить исключительно привозную продукцию, причем даже не из балтийского региона, но совсем уж из дальней заграницы, что неминуемо повлечет за собой резкое подорожание любой рыбной продукции как на всех рынках, так и в магазинах.
Разумеется, об экологии Балтийского моря заботиться важно, но – разумно. Если же Еврокомиссия реализует полностью все свои планы, в том числе о сокращении лова кильки и салаки в центральной части Балтики, тогда это повлечет за собой, по сути, убийство рыболовства на Балтике как такового. В одной лишь Латвии (не считая еще и Литвы) без работы может остаться более тысячи промысловиков и рыбопереработчиков, будет ликвидирован целый ряд местных производств.
Осьминоги, а не салака
Руководитель Латвийской ассоциации рыбопереработчиков Виестур Звейниекс рассказал корреспонденту «МК-Латвии», что треску в Латвии промыслом не добывают уже не первый год:
– Правда, ее ловят у берегов – минимально (в сети или на удочки) либо в качестве случайного прилова. За год получается не более 51 тонны на всю Латвию, что, конечно, крайне мало. И ситуация, скорее всего, сохранится еще несколько лет.
Однако, если Еврокомиссия с 2024 года примет новые правила по ограничению промыслового лова, тогда в Латвии нельзя будет купить даже салаку с килькой. Пока что салаку добывать можно, а кильку – только как «прилов» в небольших объемах, если в процессе лова она случайно зайдет в тралы.
Именно по этой причине уже поднялись в цене те же местные шпроты, которые купить все сложнее и на рынках, и в магазинах.
Однако, если Еврокомиссия примет новые ограничения по промысловому лову уже в центральной части Балтики, тогда удар будет нанесен по всем прибалтийским артелям и заводам, а в конечном счете и по потребителям, которые в Латвии смогут купить только рыбу, например, из Норвегии (скажем, искусственно выращенного лосося на фермах ), или совсем уж дальних стран вроде Китая.
Иными словами, проще будет покупать какую-нибудь экзотичную рыбу или осьминогов с креветками, чем наших местных треску, камбалу, вимбу, селедку, салаку, кильку.
Мы сейчас от имени ассоциации и всех рыбопереработчиков готовим обращение к Еврокомиссии, чтобы та не вводила никаких дополнительных запретов на добычу рыбы в центральной части Балтики. Ведь тогда реально похоронят традиционный для прибалтийских стран промысел, который уже теперь еле выживает, уничтожат все местные заводы, где коптят рыбу, солят, делают разные консервы вроде шпрот. Об экологии Балтики, ее фауне, конечно, важно заботится, но разумно. Наша организация категорически против зверских планов Еврокомиссии.
Тараканы вместо кильки
Со своей стороны ситуацию для «МК-Латвии» прокомментировал и Арнольд Бабрис, председатель правления известного салацгривского завода Brivais vilnis – крупнейшего по производству шпрот в Латвии:
– Конечно, я в курсе того, что теперь творится в Латвии с промыслом трески. Однако то, что может нас всех ждать в ближайшем будущем, еще страшнее, – считает Арнольд Бабрис. – Насколько я знаю, ученые утверждают, что на Балтике важно на 10 процентов сократить вылов кильки и на 10% – салаки. А чиновники из Еврокомиссии почему-то хотят действовать более жестко и бездумно: на 20 процентов урезать объем добычи салаки в центральной части Балтики, на столько же процентов кильки в Рижском заливе, плюс на 60% – в центре Балтики, запретив ее брать даже в качестве прилова.
– Что это означает?
– Рыбаки вообще перестанут ходить в море, поскольку они не могут избежать прилова кильки с салакой к основной добыче. Людям будет дешевле даже не заводить моторы катеров, чем работать.
– На этой неделе латвийский министр земледелия Арманд Краузе на собрании в Люксембурге выступил резко против снижения квот на вылов салаки и кильки. Поможет ли отрасли смягчение запретов?
– Да, если вылов сократят только на 10 процентов, как рекомендуют ученые, то, например, наше производство выживет за счет того, что мы больше будем закупать рыбы за границей. Увы, я переключусь с местного сырья на импортное и буду поддерживать иностранных рыбаков, а не местных. Латвийский промысловик не сможет работать: чтобы ходить в море, покупать топливо и вообще содержать судно, профессионалу важно вылавливать определенный объем рыбы на продажу. Если квоты на вылов сокращают, то человек уже не может полноценно работать в море и, конечно, повышает цены на все добытое. Разумеется, по цепочке и цена на наши консервы сразу поднимается, но производство кое-как сохраняется.
– А что, если евробюрократы резко сократят целевой лов кильки и салаки в центральной части Балтики?
– В таком случае мы перестанем производить на заводе кильку рубленную, салаку обжаренную, кильку в томате, наконец, любимые народом шпроты. Производство придется остановить, и на полках магазинов будут лишь консервы из далекой заграницы – по более высокой цене, чем местные.
– А ведь и без новых запретов Еврокомиссии в Латвии почти не осталось производств консервов.
– Да, наш завод, на данный момент крупнейший не только в Видземе, но и вообще в Латвии.
– Что же делать, чтобы отрасль не погибла?
– Я согласен, что важно заботиться об экологии Балтики. Но для начала давайте перестанем использовать кильку и салаку для производства рыбной муки, которая идет на корм коров и свиней.
Мне кажется абсурдным использовать пять килограммов рыбной муки, чтобы получить в итоге один килограмм говядины или свинины.
Целесообразнее и дешевле использовать выловленную кильку и салаку в качестве цельного сырья для консервов либо для торговли в непереработанном виде на рынках. И таким образом больше сохранится рыбных ресурсов Балтики, ведь даже сокращение промысла на 10 процентов – это очень много.
Для всех уже очевидно, что политики не несут никакой ответственности за свою глупость: принимают разные решения, а потом страдает все население республики, беднеющее с каждым днем. В Латвии сейчас очень многие покупают именно кильку и салаку, которые, само собой, дешевле говядины и свинины и являются идеальным источником необходимых для организма белков, аминокислот и железа.
– Выходит, что если политики примут очередные ограничения на вылов рыбы, то нанесут удар в первую очередь по малообеспеченным и пожилым?
– Я не хочу говорить о глобальных теориях заговора, но мне видится, что население Балтии, у которого отнимают нашу местную рыбу, в большой Европе готовятся подсадить на употребление кузнечиков и тараканов. Их сейчас на Западе массово выращивают для употребления в пищу (как источник белка) на огромных фермах, которых в последнее время открыли очень много; и этот бизнес важно поддерживать... Полагаю, местным политикам перед тем, как соглашаться со всем из Евросоюза, надо бы подумать, что в родной стране в итоге ликвидируют и весь традиционный промысел и оставшиеся производства. Как итог, будет и меньше поступлений денег в бюджет, который и так дырявый насквозь и не в состоянии сохраниться без вливаний из-за границы.
И у меня, и у других предпринимателей (которых в стране меньше с каждым месяцем) давно уже такое ощущение, что местные политики думают, будто деньги растут на деревьях около здания Службы госдоходов.
Ведь любое производство – это большая цепочка и поступления денег в госказну. И еще: может быть, местные бюрократы, вынуждая латвийцев бежать из республики, заботятся о западных странах, где нужные дешевые рабочие руки? Тогда латвийцы вместо того, чтобы работать и платить налоги у себя на родине, будут это делать в других странах.
Игорь МЕЙДЕН
