Каким будет расклад сил в новом Сейме? Чего ждать жителям Латвии от коалиции и от оппозиции? Об этом рассказывает политический обозреватель Кристиан Розенвалдс.
Рабочая модель
– Какой может быть жизнеспособная модель коалиции в новом Сейме? Удастся ли договориться «Новому Единству», Национальному объединению и «Объединенному списку» с «Прогрессивными»?
– Ситуация двойственная. Чем больше участников в коалиции, тем больше в ней будет внутренних противоречий, хотя в Сейме позиция такой коалиции будет крепче. С другой стороны – чем меньше у коалиции голосов в Сейме, тем более шатко ее положение, хотя внутри коалиция будет более устойчивой. Вопрос в том, какой вариант выберут политики.
Меня настораживает другое: до того, как политики избираются в Сейм, они раздают обещания и рассказывают о своих ценностях, а когда приходят к власти, то ценности у них отходят на второй план, вместо этого их заботит удержание министерских кресел и стойкость коалиции. Но зачем нам крепкая коалиция, которая своих обещаний не выполняет?
Лучшим вариантом было бы, если бы члены коалиции занялись реализацией своих предвыборных обещаний и позаимствовали бы полезные пункты из программ других, оппозиционных партий. Но это вряд ли произойдет.
Мне кажется, в кризисный период нам в правительстве нужна мобильная команда, которая бы работала во имя народа и решала проблемы, а не стремилась лишь к сохранению портфелей.
Главное, что сейчас Латвии реально угрожает – внутренняя нестабильность в обществе. Чем больше в такой период будет раскол общества, тем хуже для нас.
– Может ли измениться расклад сил внутри самой коалиции?
– Ситуация уже меняется, мы видим, как националы объединяются с «Объединенным списком» (против «Прогрессивных». – Прим. ред.). И это адекватная реакция. Если выигравшее выборы «Новое Единство» будет вести себя с этими партнерами с позиции силы, по логике они вполне могут эту партию устранить из коалиции.
Не исключен и другой вариант, а именно ретуширование красных линий. Например, «Прогрессивные», «Объединенный список», Союз зеленых и крестьян (если они согласятся дистанцироваться от Лембергса) и националы могли бы создать свою коалицию. Кто сказал, что без «Нового Единства» обойтись нельзя?
– Но ведь за «Новое еЕинство» проголосовала пятая часть избирателей. Это много.
– В целом «Новое Единство» могло бы создать более широкую коалицию. Во-первых, дать шанс работать «Прогрессивным», очертив для них круг вопросов, которые будут табу. Во-вторых, дать возможность работать в коалиции партии Шлесерса «Латвия на первом месте». Но боюсь, выигравшие политики этим не воспользуются. Любые переговоры с их стороны сейчас будут казаться отступлением, сдачей позиций. Главенствует принцип: «Я начальник – ты дурак».
Удержится ли Кариньш?
– Могут ли возникнуть разногласия внутри «Объединенного списка», получившего достаточно много мест в новом Сейме?
– Да, могут. Это же не одна партия, а три, и еще так называемое объединение независимых экспертов. Но эта разномастность не обязательно создаст проблемы. В пример можно привести тот же Союз зеленых и крестьян, где бок о бок годами работали защитники окружающей среды и крестьяне, главные ее эксплуататоры и загрязнители.
Я более волнуюсь за то, что состав нового Сейма сильно обновился. Две трети депутатов будут новичками, они не понимают принцип партийной дисциплины и структуры работы.
– Есть мнение, что в новом созыве Сейма у Латвии будет несколько правительств. Как вам кажется, долго ли продержится Кришьянис Кариньш в кресле премьера? Были ли вообще в истории Латвии случаи, когда премьер продержался в течение двух созывов Сейма?
– Да, в истории были прецеденты, когда переизбрали премьера: это был Айгар Калвитис в 2006 году, затем Валдис Домбровскис в 2010 году и Лаймдота Страуюма в 2014 году. Но никто из них не удержался в кресле до следующих выборов, если не считать 2011 года, когда у нас состоялся роспуск парламента и новые выборы.
По поводу перспектив Кариньша еще рано говорить, он должен быть переизбран, и пока это не однозначно.
Еще надо учитывать, что коалиция будет сильнее из-за войны и кризиса, ибо внешние проблемы и угрозы будут ее цементировать. Хотя и это не однозначно, помните, как англичане поменяли Чемберлена на Черчилля во время Второй мировой войны?
Кто будет в оппозиции?
– Как проявят себя партии, которые окажутся в оппозиции?
– Партия «Латвия на первом месте» воспринимается как явный антипод «Прогрессивных», хотя их идеи (за исключением отношения к традиционным семьям) во многом с «Прогрессивными» совпадают.
Если «Прогрессивных» не примут в коалицию из-за того, что они слишком радикальны в вопросах семьи, и не примут партию Алексея Росликова «За стабильность!», то почему бы партию Шлесерса не взять? Он выступает за традиционные ценности и в этом вопросе близок к Национальному объединению. Получается противоречие: одних политиков в коалицию не берут, потому что есть расхождения в вопросах ценностей, а тех, кто те же ценности поддерживает, даже не рассматривают как потенциальных партнеров по коалиции.
– Видимо, там свои красные линии. Ведь партию Шлесерса причисляют с прокремлевским.
– Я против этого. Когда-то до войны и министр иностранных дел Эдгар Ринкевич общался с российскими политиками. И Кришьянис Кариньш ездил к Александру Лукашенко в Беларусь и дарил ему футболку. Почему тогда Кариньша мы не упрекаем в симпатиях к Лукашенко и Ринкевича в симпатиях к Путину, а на Шлесерса наклеиваем ярлык? Прокремлевскими можно назвать силы, которые реально работают на Кремль, устраивают провокации, угрожают безопасности страны – их деятельность надо пресекать.
– Будет ли коалиция более радикальной в решении национальных и языковых вопросов? Приведет ли это к еще большему закручиванию гаек в отношении национальных меньшинств?
– Мне кажется, дальше закручивать гайки уже некуда. Образование переводится на латышский, использование госязыка закреплено законом. Но есть вещи, которые мне не понятны. Например, в предвыборных программах политиков было задекларировано намерение построить политическую нацию. Но такая нация не может строиться лишь за счет того, чтобы заставить всех русскоязычных учиться в латышских школах. В ответ латыши должны быть готовы принимать и интегрировать русских.
Готовы ли латыши, объединив, условно, Пушкинский лицей и латышскую школу, принять, что половина лучших учеников будут иметь русские корни? Думаю, что нет. В латышах до сих пор сильно стремление сегрегироваться. Когда слишком много русских будет учиться в латышских школах, первыми могут воспротивиться этому латыши, которым придется интегрировать этих детей.
– Вопрос политической нации более широкий, это же не только вопрос адаптации детей в латышских школах.
– Проблема в том, что пока этот вопрос существует лишь на уровне заявлений. Латыши должны осознать, что ничего само собой не произойдет, что им придется взять на себя груз интеграции. А это сложно. Например, я не раз наблюдал, что когда речь заходит о праздновании Лиго, латыши стремятся собраться своим кругом, без русских. Им так легче, так как русские песен не знают и веселятся они по-другому.
Обещания выполнят?
– Правительство Кариньша перед выборами в Сейм взяло на себя обязательство повысить минимальную зарплату, повысить зарплаты педагогам. Исполнит ли новый Сейм и новое правительство эти обязательства?
– Если премьер останется тем же, то трудно представить, что правительство могло бы не выполнить эти обещания. Разве что на войну все списать.
– Перед выборами пенсионеров задобрили хорошей индексацией, а в сертябре ее вообще выплатили в двойном размере. Какие изменения ждут сениоров теперь, во время работы нового Сейма и нового правительства?
– Надеяться на то, что это правительство резко изменит жизнь пенсионеров к лучшему, я бы не стал. Мировая проблема с пенсиями связана с тем, что на большое количество сениоров приходится уже слишком мало работающих. И пропорция меняется в худшую сторону, особенно у нас в Латвии. Другие страны эту проблему решают с помощью мигрантов, которые представляют угрозу для внутренней стабильности. Отсюда проблемы с мигрантами во Франции, в Турции, в Скандинавии.
Скорее всего, к нам мигрантов звать не будут, а будут занимать деньги и раздавать населению. Но это подобно наркотику, поскольку еще больше укрепляет зависимость страны.
Сейчас мы занимаем деньги, а тем, кто станет пенсионерами через пять лет, будет еще тяжелее. Так что увеличение госдолга, это не решение проблемы бедности пожилых людей.
– Многие сениоры проголосовали за «Новое Единство», потому что Кариньш перед выборами обеспечил им серьезную поддержку в оплате отопления и электричества.
– Это временные меры. Корень проблемы – в солидарности поколений. Сейчас в основе нашего общества стоит семья, в которой есть четыре пенсионера (бабушки-дедушки), разведенная мама предпенсионного возраста и ее сын.
Мама получает 1 тысячу евро и платит налоги на 300 евро. Ее сын получает примерно столько же и платит столько же налогов.
Получается, что одинокая мама и ее сын должны достойно содержать себя на 2000 евро и еще четырех пенсионеров на свои 600 евро налогов. Но это, как вы сами понимаете, невозможно.
В некоторых странах Средней Азии пенсий по сути нет, там говорят: твоя пенсия – это твои дети. Не завел детей, думал только о себе, и сейчас расплачивайся за это.
– И как решить проблему с солидарностью поколений? Только за счет притока мигрантов, рабочих рук?
– Мы можем решить ее двумя способами. Первый способ – это привлечь мигрантов, но при этом создать нестабильность в обществе. Второй способ – это снижать затраты, то есть не занимать деньги на прибавки к пенсиям и пособиям, а наоборот, даже снижать их до уровня реальной платежеспособности государства.
– Но можно же обещать больше льгот молодым людям, чтобы в стране рождалось больше детей и было кому содержать стариков!
– Даже если страна вложит средства в решение демографической проблемы, это даст первые результаты не раньше, чем через 25 лет, когда сегодняшние новорожденные начнут платить налоги.
Нужен третий ребенок в семье
– Как раз хочу спросить, чего, по-вашему, ждать от нового правительства и нового Сейма семьям с детьми?
– Я не могу говорить за правительство, а высказываю личное мнение. Перед всей Европой стоят одинаковые социальные вопросы, рождаемость уменьшается во многих странах. В Эстонии более 10 лет назад начали не спеша эту проблему решать. У них, как и у нас, действует условная программа 3+ для многодетных семей, но в отличие от Латвии, там она лучше воспринимается обществом, там каждый понимает, что третий ребенок в семье обеспечит им пенсию. Эстонское общество живет с пониманием, что надо рожать больше детей. Я вижу результаты этой программы, вижу большие эстонские семьи.
У меня самого много детей. Нам тоже выдали специальные карты 3+, по которым члены многодетных семей имеют право получать льготы на проезд, посещение культурных мероприятий и даже на покупки. Но когда ты показываешь эту карту и просишь скидку, то у тебя возникает ощущение, будто ты выпрашиваешь у фирм последние деньги. Отчасти мешает и то, что скидки несерьезные. Пятипроцентная скидка в аквапарке, это не 30–40 процентов, которые многодетным дают те же эстонцы.
Когда я спрашиваю знакомых бизнесменов, почему они не участвуют в программе 3+, мне отвечают: «А зачем? Пусть другие заботятся о демографическом положении, это дело политиков, государства, фондов, при чем тут мы».
– Что мешает программе 3+ хорошо работать в Латвии?
– Дело не только в скидках. Мы должны показать обществу, что сегодня семье надо иметь хотя бы трех детей, чтобы принцип солидарности поколений работал в долгосрочной перспективе.
Но общественного понимания того, что мать, родившая трех детей, это героиня, у нас пока нет.
Рецепт спокойствия
– Каких решений от Сейма в следующие четыре года владельцам жилья?
– Половина многоквартирных домов не проходила реновацию с советских времен. Многие упустили время, когда можно было принять решение об утеплении домов, когда это стоило сравнительно дешево. Жильцы тогда говорили: «Зачем нам платить?» Сейчас счета за отопление в неутепленных домах станут зашкаливать, но утеплять дома уже поздно. В стране нет мощностей, нет финансов.
Сейчас правительство и парламент вынуждены будут оказывать жителям экстренную помощь, чтобы позволить людям выжить. Но рассчитывать, что при этом мы сохраним прежний уровень комфорта – это наивно (правительство уже позволило снижать температуру отопления помещений и температуру горячей воды. – Прим. ред.).
Те, кто успел вовремя купить теплые вещи, затовариться продуктами, закупить дрова, будут этой зимой в выигрыше.
Сегодня Европа находится в военном положении. Даже если завтра ситуация на фронте успокоится и наступит перемирие, то на экономике это быстро не отразится.
Сохранить то, что имеем
– Социальная помощь малозащищенным слоям населения в перспективе не будет повышаться?
– Это вопрос финансовой политики государства. Конечно, Латвия может занять еще много-много денег. Я не финансист, но понимаю, что уже сейчас на мою душу, как и на вашу, повешен государственный долг в размере 3500 евро.
Я думаю, что для помощи самым малозащищенным в стране должна быть введена некая прогрессивная форма налогообложения, а дотациями надо помогать только людям с невысокими доходами, не раздавая их всем подряд.
Многие чиновники в госструктурах и в самоуправлениях получают зарплату по три тысячи евро, и мне не понятно, почему государство им выделяет такие же компенсации за отопление и электричество, что и людям с низкими доходами.
Допускаю, что от реализации новых социальных программ государству пока придется отказаться, чтобы сохранить то, что уже имеем – это должно быть понятно обществу.
Но в целом нам нужна экономическая программа, которая покажет, каким образом наши люди смогут больше заработать. Конечно, думать об этом надо было в спокойное время, когда развивался туризм, был транзит. А сейчас государство живет по принципу: нам дают кредит, мы его берем, чтобы погасить за счет него еще больший кредит.
– И какой может быть выход?
– Как минимум те латвийцы, у кого есть дома или огородные участки, могут обеспечивать себя, выращивать овощи, заводить скот или разводить кур и кроликов, как в старые времена. В благополучные годы никто этим заниматься не хотел.
Я живу под Елгавой, лет 15 назад тут еще паслись две коровы, а соседка разводила кур, яйца которых продавала в округе. Соседка умерла, а новые фермеры на ее месте не появились.
Оптимизировать расходы
– Такие отрасли, как образование и медицина, смогут при новом правительстве рассчитывать на большую поддержку?
– Я не вижу потенциала для их сильного роста. Хорошо, если не станет хуже.
Сейчас государству придется искать способы, как сэкономить, как оптимизировать расходы. Например, в Елгаве дорогой аппарат МРТ купила частная клиника. Через полгода МРТ купила городская поликлиника. При этом врач, который работает на МРТ в поликлинике, по вечерам работает на МРТ в частной клинике.
Платить огромные деньги за оборудование и при этом иметь одного работника, который бегает по кругу, разве это целесообразно? Один работник может на одном МРТ работать весь день в одной клинике, так не придется покупать второй аппарат.
Думаю, в медицинской отрасли есть много ресурсов, которые можно было бы оптимизировать.
– Может, лучше оптимизировать государственные расходы, сокращая количество чиновников?
– Вы правы, по большому счету у нас переизбыток чиновников. Но я не ратую за их повсеместное сокращение, вместо этого им можно было бы урезать зарплаты. При этом чиновники не станут безработными и продолжат платить налоги. Хотя предвижу, что мое предложение вызовет поток возмущения. Сейчас государственный клерк получает больше, чем работник частного сектора. Поэтому кафе, рестораны, магазины невыгодно содержать. Получается отток рабочей силы у частников и как итог – большое количество пустующих кафе и магазинов.
Я знаю бизнесменов, которые закрывают предприятия, им надоело тратить много времени на поиск работников вместо поиска клиентов. Не хватает работников в кафе, в гостиницах, в магазинах. Поэтому отрасли и не могут восстановиться после ковид-кризиса.
– Как вы думаете, примет ли новый Сейм закон об обязательной службе в армии?
– Думаю, закон об обязательной службе примут. Мы все должны быть начеку сегодня. Как отец сыновей призывного возраста, я бы не хотел, чтобы армия мешала их жизненному пути. Тем более – чтобы им мешала война. С другой стороны – я понимаю, есть иногда ситуации, когда приходится действовать добровольно-принудительно, как раньше все работали на субботниках. В Израиле я общался с людьми, которые прошли армию, они говорят, что армия – это самая лучшая школа, лучшие рабочие места. Они понимают необходимость служить в армии и защищать страну. И если бы наша армия стала народной школой, которая бы выпускала элиту – это было бы большое достижение для страны.
Марина СИУНОВА
