По первой профессии певица Инесса Галанте – фармацевт. По ее мнению, утешение музыкой сродни целительному действию лекарств, подобранных в точной дозировке. В интервью «МК-Латвии» Инесса Галанте рассказала о том, чем живет сегодня, поведала о рецептах хорошего самочувствия и привлекательности и раскрыла, что ждет нас на ее рождественских концертах в Риге.
Я мыслю фармацевтически
– Летом вы объявили о закрытии своего фестиваля Summertime. Тем не менее Латвию вы не оставите?
– Конечно нет, буду выступать здесь и устраивать концерты, для меня бросить Латвию было бы все равно, что бросить себя.
Для меня родная страна – как корни дерева, которые питают, дают силу, это неотъемлемая часть меня. Я всегда возвращаюсь, несмотря на то, что много лет выступала в разных странах мира. Я очень люблю нашу публику.
– В Европе вы продолжаете участвовать в оперных постановках?
– Пандемия затормозила этот процесс. Сейчас в основном выступаю на концертах. Если бы мне поступали интересные предложения, я бы наверно взялась петь в опере. Но я спела почти все, что хотела. При этом я очень много в своей жизни отказывалась от предложений. Так как по первой профессии я фармацевт, то и мыслю фармацевтически. Одна лишняя капля –передозировка, лекарство может стать ядом. Одну каплю недодать – и лекарство не будет работать. Во всем должна быть абсолютная точность. Возможно, я мыслила стереотипами, меня пытались убедить, что время изменилось. Но я доверяю своим представлениям и тому, как должно быть в идеале. Также я учитывала, насколько подходят мне партии, чтобы они не принесли вред моему голосу. Все мы рождаемся с определенной дозой внешнего и внутреннего, вливаемой в нас Богом для какой-то цели…
–Тем не менее многие не могут найти свое предназначение, убеждены, что у них нет таланта.
– Я уверена, что у каждого человека есть способности или талант: кто-то, возможно, его просто не открыл или не было возможности проверить его наличие. Гениев мало, а вот одаренных людей достаточно. И если прикладываешь усилия, энергию и время – что-то обязательно получится.
Мои родители были невероятные – в нас с сестрой они чего только не вкладывали, как только не развивали. Я уже в раннем детстве любила слушать, как мама играет на фортепиано, на аккордеоне. Я в детстве много чем занималась – и спортом, и танцами, и теннисом, играла на фортепиано, в английской школе училась.
В детстве я мечтала о разных профессиях – хотела стать скульптором, физиком, космонавтом, врачом. В итоге учиться пошла на фармацевта. И не предполагала стать оперной певицей. Мне в опере все казалось столь манерным, искусственным.
Хотя я пела с детства и подражала любимым певцам, заниматься оперой профессионально мне казалось несерьезным.
– Как вы стали певицей?
– Я встретила правильного человека. Одна пианистка услышала, как я пела со своей сестрой, и привела меня к моему первому педагогу вокала – Рашель Шуловой. Она послушала и сказала: «Детонька, тебя поцеловал Бог». И меня без экзаменов практически приняли в музыкальную школу имени Язепа Мединя, которую я экстерном окончила. У меня от природы был поставленный голос и педагог мне говорила, что главное его не испортить. Она определила мой голос как лирико-колоратурное сопрано. В молодости голос должен устаканиться, надо выбрать свои партии, неправильная школа звукоизвлечения может загубить голос. А потом восстановить его очень сложно.
Опера – музейное искусство
– Опера – жанр специфический, – говорит Инесса Галанте. – Очень условный жанр, где есть четкие амплуа: сопрано, это зачастую трагическая героиня, а меццо-сопрано может быть злодейкой. Тенор – обычно пылкий юный возлюбленный, баритон – соблазнитель или полузлодей, а бас – учитель, мудрый, благородный. Хотя границы амплуа могут меняться.
– И режиссура меняется – все чаще режиссеры осовременивают оперы, привносят в них дополнительные смыслы, которые не вкладывал автор.
– Да, и это понятно: восприятие публики меняется, сейчас доминирует клиповое мышление, люди хотят, чтобы действие развивалось быстрее, хотят видеть визуальные трюки. Поэтому интенданты театров и режиссеры стремятся публику удивить, зацепить, что-то острое и свежее предложить на грани фола.
Не раз убеждалась, даже самую прекрасную оперу можно испортить режиссурой. А среднюю можно поднять до небес, если у режиссера есть вкус, есть интересная концепция и талантливые исполнители. Я себя не считаю ретроградом и консерватором, но четко понимаю, что опера – это музейное искусство.
– Музейное – в смысле архаичное?
– Нет. Мы же не назовем архаичными картины Рубенса, Тициана, Эль Греко. Я имею в виду, что это – отдельный мир, существующий в театрах, отчасти закрытое сообщество, хотя начиналось все очень свободно. В Италии во времена, когда еще не было оперных театров, люди семьями приходили на вокальные представления на природе. Потом начали строить театры, они привлекали все большую аудиторию. Поначалу в оперных театрах не было скамеек и стульев, сидения предназначались только для знати. А для остальных театры был как клубы, люди встречались, общались. И вдруг кто-то на сцене привлекал внимание своим вокалом или природными данными. Их вызывали на бис. Так опера развивалась – от живого народного искусства проделала путь до искусства театрального. И мысль развивалась, гуманисты – Дидро, Вольтер, Руссо, Монтескье обобщили, что такое человек в этом мире. Мы развивались много веков, но глядя сейчас на происходящее в мире, думаешь, а развивались ли? Но хочется верить, что люди очнутся.
Сцена – мой аквариум
– У вас не было страха сцены, страха выходить к публике?
– Никогда. Потому что я выходила не демонстрировать себя – свои туфли, платье, прическу. Я выходила для другого. Я знаю, что многие люди в зале ищут в опере успокоения, любви, понимания, идентифицируют с собой оперных героев. Людям хочется думать, что они не одиноки, что их видят и чувствуют. И мне было чем с ними поделиться. Была радость от встреч и от открытия волшебного мира, который призван облегчить жизнь, на время отвлечь от проблем, чтобы показать им, что помимо обыденной жизни есть другой мир, где нет агрессии, злобы, жадности, подлости.
Сцена – мой аквариум, я там как рыба в воде. Мне нравится выходить на сцену и делиться тем, что умею, тем самым хотя бы отчасти помогая людям, которые борются со своими проблемами.
– До того как стать оперной певицей вы учились на фармацевта. Есть ли что-то общее у медицины и музыки?
– Конечно: медицина лечит тело, а музыка лечит душу. Когда душа и сердце в порядке, тогда и тело меньше болеет. Мы все-таки духовные создания, наше настроение очень влияет на наше самочувствие.
Оперное искусство может быть разным – кто-то имеет замечательный голос, поет чисто, правильно, технично, а кто-то поет от себя, раскрашивает партию своими эмоциями и ощущениями. И для меня второе даже более важно.
Хотя дать энергию, драйв, возможность хорошо отдохнуть и развлечься – такой подход тоже имеет право на существование.
– Что вы чувствуете, когда публика реагирует не так, как было задумано? Все равно взаимообмен происходит?
– Публика никогда не виновата. Дело может быть в твоем состоянии. Если твой посыл настоящий, искренний, твоя стрела попадет в цель – публика не будет равнодушна.
Конечно, градус эмоций зависит и от страны – где-то люди более сдержанные, где-то более темпераментные. Но зрители почти не бывают хладнокровными, равнодушными. Мне не важно – пою ли я для знатоков, для королей или для обычных людей – мы все состоим из одного материала, но с нюансами.
Моей первой профессией проверено – людей нельзя лишать надежды. Если того, кому плохо, кто боится или чувствует себя очень одиноким, чужой человек возьмет за руку, заглянет в ему в глаза и скажет: «Все будет хорошо», это поможет, пусть на время. Концерты – мой способ это сказать.
Хочу, чтобы зло исчезло
– В эти непростые времена хочется спросить: если бы имели возможность предложить людям волшебную пилюлю, от чего бы вы их излечили?
– У меня была с детства мечта о волшебной палочке. Мне хотелось прикасаться к больным и инвалидам, к старикам, которым тяжело ходить, к пьяницам и к бедно одетым людям, к старым некрасивым домам – чтобы они преобразились. Я хотела, чтобы у всех бездомных животных были хозяева, чтобы всем в мире было хорошо.
Теперь бы мне хотелось прикоснуться ко всем агрессивным, безжалостным, подлым, кровожадным людям – чтобы их злость исчезла. Чтобы они заботились о своих государствах, об их процветании. Чтобы люди не мечтали взрывать других, а наслаждались отведенным им сроком жизни, который не бесконечен. Чтобы процветали науки и искусства, чтобы люди были сыты и образованны. Если люди заняты интересным делом, у них намного меньше времени и энергии останется на злодеяния.
Хочется, чтобы весь этот каннибализм испарился. Места в мире достаточно для всех. Только живите и радуйтесь. Учитесь, реализуйте задуманное, делитесь – дел более чем достаточно.
Конфликтовать со мной трудно
– В одном интервью вы говорили, что трудно быть мужем или другом Галанте. Почему?
– Я по характеру очень легкий человек, так мне кажется. Со мной конфликтовать очень трудно. Но, как правило, мужчины хотят, чтобы их женщина или жена была постоянно с ними. Хотя я бы и радовалась жизни на расстоянии, поскольку недолгие разлуки обостряют чувства. Оперный певец настолько погружен в свое дело, что не может быть немножко беременным, он должен жить профессией. В нашей жизни много ограничений: партии нужно учить наизусть, много репетировать, надо быть постоянно в обойме. Есть люди, которые могут эффективно жонглировать разными обязанностями одновременно. Но это редкость, в основном приходится перекладывать ответственность на чьи-то плечи. В моем случае – на плечи родителей, которым я благодарна за то, что они занимались воспитанием моей дочери – у нас с родителями было взаимное обожание, доверие, нежность, преданность невероятные.
Я преданный человек. Те, кто мне сделал хоть капельку добра, с кем были добрые отношения или встречи (не только романтические) – они занимают полочки в моем сердце. Это может быть толстый том или тонкая брошюрка. Это может быть не первая, а вторая или третья полка: но я не выбрасываю их из жизни, я им всегда благодарна.
– Какие качества вы цените в мужчинах?
– Чувство юмора, ум – для меня эти качества притягательны в любом человеке. Глубокие знания меня завораживают. Сколько бы я не общалась с людьми, я понимаю как мало я знаю. И сколько бы не узнавала – понимаю, что это капля в море.
Обожаю прекрасных партнеров по сцене, когда создается ощущение, что проживаешь эмоции на самом деле, когда происходит химия. И люди в зале не верят, что вы недавно встретились и отрепетировали. Им кажется, что они видят настоящие чувства. А это высший пилотаж. Иногда химии с партнером не возникает. И ты заставляешь себя, чтобы она возникла. Это же мой герой, ради которого я умираю… И неважно, кто он по паспорту. Очень редко героини опер наступают страсти на горло и разум побеждает. Для меня важна верность героев своему чувству и своему долгу – это можно найти почти во всех либретто. Хотя в отдельных операх есть героини лукавые или хитрые, которые обведут любого вокруг пальца, но таких меньшинство.
Попутчики на определенный период
– В вашей жизни была красивая романтическая история: музыкальный журналист, очарованный вашим голосом, следовал за вами в турне, делал о вас передачу, а потом профессиональные отношения переросли в личные…
– Да, он услышал передачу обо мне на радио и поехал за мной в Англию. Что-то мой голос в нем затронул. Творческий интерес со временем перерос в личный. Была преданность, восхищение, восторг, понимание. Он сам был из мира музыки, он вел трансляции оперных спектаклей на ТВ и радио. Наш союз длился 17 лет. Очень трудно сохранить отношения, когда приходится постоянно разъезжать и дома бываешь по четыре-пять дней в месяц или максимум неделю. В итоге наш союз распался.
– Были ли у вас удачные союзы с мужчинами не из мира музыки?
– Конечно, были и такие отношения. Но к выбору партнеров я отношусь очень избирательно. Я даже не могу вывести формулу золотого сечения, что лучше – когда человек из твоего мира или из другого.
– Есть ли у вас потребность в одиночестве?
– Мне хочется, чтобы оно было дозировано. Мне тоже нужен пятый угол. Или человек должен быть настолько приятен и с ним должно быть так комфортно (что бывало в моей жизни), что от общения не устаешь.
Некоторые говорят, что ты сам кузнец своего счастья, это касается и отношений. А кто-то считает, что все предрешено. Мне знакомые аюрведисты объясняли мне, что каждому человеку на определенный период жизни даются попутчики, идущие с ним в одну сторону. Они друг от друга питаются, учатся, наполняются. И потом их роль «смыливается» – они пустеют, им нечего дать друг другу и каждый идет своим путем. При этом нет смысла падать на колени, цепляться, оглядываться назад – это затрудняет подъем и поступательное движение по жизни.
Сцена требует быть в форме
– Как вам удается так прекрасно выглядеть? Может быть, вы занимаетесь аюрведой?
– Мне повезло, моя дочь Диана строго и трепетно за мной следит, контролирует мою косметику по уходу, мои ритуалы красоты. И сцена требует быть в форме, следить за собой, хотя я к этому легко отношусь. Певица должна достойно выглядеть, ведь люди пришли посмотреть на красоту, окунуться в мир волшебной сказки, где торжествует добро и любовь, торжествует божественная сила благородства и справедливости.
В молодости я пользовалась косметикой минимально. Сейчас мне странно смотреть на молодых девчонок, которые косметикой сильно увлекаются. И зрелость и любой возраст может быть прекрасен, если человек здоров, если его глаза светятся интеллектом, если у него есть вкус, стиль и чувство меры. Я знаю даму, которая значительно старше меня – она позволяет себе глубокие декольте и оголенные платья – на ней это смотрится прекрасно, она породистая.
– Наряды вам тоже Диана подбирает?
– Да, она мой стилист. У нее фантазия была развита с детства, когда ей было 15–16 лет, она придумала для меня потрясающее платье, в котором я выступала перед английским королевским семейством. После концерта мне написали из Кенсинтгона письмо, где выразили восхищение моим нарядом.
Платье было тяжелым, но очень красивым.
Конечно, я и сама привозила из-за границы много нарядов. Диана фактически выросла за кулисами, поэтому окунулась сначала в мир музыки и кино, затем в мир моды. Это благодаря Диане фестиваль «Summertime – приглашает Инесса Галанте» превратился в зрелищное событие европейского уровня, в праздник не только для ушей, но и для глаз.
– Жаль что этот фестиваль закрылся. Что придет ему на смену?
– В этом формате фестиваль завершился. Новая идея уже давно есть, мы занимаемся ее проработкой. Но не могу ее пока озвучить.
Марина СИУНОВА
