В эти осенние ненастные дни особенно грустно бывать в бывшем Московском форштадте латвийской столицы и вспоминать человеческую трагедию, случившуюся в этом месте в такие же дни 1941 года. Когда 25 октября тут было открыто Рижское гетто. Символ катастрофы рижского еврейства.
КТО ВИНОВАТ?
Поневоле думаешь: можно ли было этого избежать? Почему евреи не уехали подальше на восток? Неужели они ничего не знали о немецких зверствах?
На этот счет есть разные мнения. Вот, например, автор вышедшей в Израиле книги «Документальная история евреев Риги» обвиняет советскую власть. Он пишет: «События первых дней развивались так молниеносно, что было трудно сориентироваться. А новая власть, полностью информированная о том, что ожидает евреев под властью Гитлера, хранила молчание. Несомненно, руководству правящей партии были известны все эти сведения, призывы к окончательному решению еврейского вопроса, то есть уничтожению евреев… Весьма сомнительно, осталось бы в Риге столько евреев до 30 июня 1941 года, если бы Совинформбюро оповестило бы о зверствах немцев вовремя, сказав правду о том, что нас ожидает...»
Действительно, из-за пакта Молотова – Риббентропа советская печать не рассказывала об истреблении евреев на оккупированных немцами территориях, и в первые месяцы войны об этом тоже не сообщалось.
Но зато газеты Латвийской Республики, начиная с 1933 года, много писали о германском антисемитизме. Гитлер был назначен рейхсканцлером Германии 30 января 1933 года, а в апреле самая популярная рижская русская газета «Сегодня» опубликовала статью «Что рассказывает о Германии студент-рижанин». Цитата: «Положение евреев страшное. Не в том дело, что евреи на каждом шагу подвергаются издевательствам, во многих случаясь избиениям и другого рода насилиям. Несравненно острее стоит вопрос об уничтожении для евреев всех средств к существованию».
В 1933 году латвийские газеты писали не только об участи евреев в Германии, но и о международной реакции на это, о митингах протеста в Латвии. С мая 1934 года, после улманисовского переворота, информации об этом стало меньше, но все равно сообщали о массовых арестах евреев, о немецких расовых законах и т. п. Ведь сначала немецкие власти вытесняли евреев из страны, лишили их гражданства, разрабатывали планы вывоза их на Мадагаскар, а массовые убийства начались позже.
Латвийские газеты приводили и слова немецких официальных лиц, требовавших «прекратить травлю нового германского правительства со стороны определенных кругов в связи с якобы производимыми в Германии преследованиями евреев». Или заявление Геринга, что «Германские евреи могут быть спокойны за свою судьбу». Тут, как говорится, каждый сам выбирал, чему верить.
Некоторые евреи из Латвии уезжали, например, в Палестину, в Риге работало Палестинское бюро. Другое дело, что после начала Второй мировой войны уехать было сложнее, в сентябре 1939 года у граждан Латвии отобрали заграничные паспорта.
Вероятно, люди не хотели уезжать в неизвестность, надеялись на лучшее, некоторые уже пережили немецкую оккупацию в 1917 году и вспоминали хорошее отношение немцев. К тому же людей напугала депортация 1941 года и они просто боялись ехать вглубь СССР.
МИЛОСЕРДИЕ ДОЛЖНО ПРЕКРАТИТЬСЯ
22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз, а 1 июля немецкие войска вошли в Ригу.
Согласно последней к тому времени переписи населения, в 1935 году в Риге проживало 43672 еврея. Историки считают, что к лету 1941 года из-за депортации и эвакуации их число уменьшилось и составляло около 30000.
24 июля было объявлено об обязательной регистрации всех рижских евреев. 29 июля – о том, что «все евреи обязаны носить определенный опознавательный знак (звезду Давида желтого цвета). Ослушавшихся жестоко накажут». 23 августа 1941 года газета «Тевия» впервые опубликовала план Рижского еврейского гетто в Латгальском предместье.
31 августа Генеральный комиссар в Риге Дрекслер издал приказ: «Евреи обязаны носить на левой стороне груди и посередине спины хорошо заметную желтую шестиконечную звезду, диаметром не менее 10 см. Евреям запрещается: 1) менять место жительства и квартиру без разрешения регионального (городского) комиссара; 2) пользоваться тротуарами, открытыми транспортными средствами (например, поездами, трамваями, омнибусами, пассажирскими пароходами, конными экипажами) и автомобилями; 3) пользоваться открытыми садами и сооружениями, служащими для отдыха жителей (например, бассейнами, парками, зелеными зонами, игровыми и спортивными площадками); 4) посещать кинотеатры, театры, библиотеки и музеи; 5) посещать все виды школ; 6) приобретение транспортных средств и радиоприемников...» Далее там перечисляются запреты на профессии.
За соблюдением этого приказа следило множество добровольцев. Газета писала: «Сегодня утром на улице Гоголя в очередь у магазина между латышами встала жидовка Блума Вородова. Она была без опознавательного знака – звезды Давида. Латышка Анна Калме призвала жидовку покинуть очередь, но та, нарушая правила, отказалась послушаться. Озлобленная жидовка угрожала латышам: «Подождите только пару дней, тогда увидите!»
Страшно представить себе это. Еще вчера они жили как обычные граждане – вдруг на них нашили желтые звезды, запретили ходить по тротуарам, покупать продукты в магазинах и на рынках, пользоваться почтой, ездить в трамваях…
Но несмотря на призывы: «Милосердие к евреям должно прекратиться!», торговцы продолжали продавать им продукты, продавцов клеймили «друзьями евреев» и наказывали. Оккупационная пресса, и не только рижская, полна подобными примерами.
«В продуктовом магазине Валдемара Бирниса на улице Антонияс, 3, владелец магазина проявил особое благоволение к евреям. Бирнис продал кефир и картофель жиду Людвигу Хеллеру, также обслуживалась еврейская женщина, но в то же время в магазине ждали солдаты Великой немецкой армии и несколько латышей. Был оштрафован на 100 рублей».
«Марта Курочкина, ул. Даугавпилс, 76, была оштрафована на 500 рублей за то, что продала молоко еврейке из закрытого магазина, одновременно сообщая другим, что в магазине молока нет».
«Строгое предупреждение вынесено торговцу продуктами питания Густаву Айзкалнсу с ул. Лачплеша, 14, который продал продукты питания еврейке».
«Составлены протоколы в отношении А. Кондратьева (ул. Ревелес, 94–22) за продажу картофеля евреям, Т. Лемешова (ул. Гертрудес, 101–5) за продажу мяса евреям, Л. Кирилова (ул. Гертрудес, 69/71–24) за передачу еврейской женщине посылки через ограждение гетто».
Это все происходило летом 1941 года, до переименования немцами улиц Риги.
СТРЕЛЯТЬ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
13 сентября газета «Тевия» писала: «3200 евреев уже переехали в «гетто». Переселение евреев, проживающих в центре Риги, в район «гетто» в Латгальском предместье проходит успешно. К 9 сентября жилищный отдел городской управы уже выдал 1084 распоряжения, согласно которым в «гетто» были переселены 3142 еврея, в основном из Межапарка и 1-го и 2-го округов Рижской префектуры. Также продвигается процесс поиска квартир для латышских, русских, литовских и других семей, проживавших до сих пор в Латгальском предместье, в районе «гетто», отведенном для евреев. С 1 августа 903 таких семьи, насчитывающие 3159 членов семьи, уже получили новые квартиры в других районах города».
11 октября вышел приказ о декларировании еврейской собственности. Ее должны были до 30 октября задекларировать не только евреи, но и лица, не являющиеся евреями, но владеющие или хранящие еврейскую собственность. «Те, кто не выполнит приказ, будут сурово наказаны».
8 октября 1941 года газета «Тевия» сообщила: «Перемещение рижских жидов из их роскошных квартир в центре Риги и Межапарке близится к завершению. Уже многие недели по рижским улицам жиды со своими вещами едут и идут в свое настоящее место жительства – гетто».
23 октября 1941 года вышел приказ гебитскомиссара Риги об устройстве Рижского гетто и отношении к евреям. «В Риге создано гетто. Его ограничивают улицы Латгалес, Витебскас, Латгалес, Жиду, Лаувус, Лиела Кална, Лаздонас, Католю, Екабпилс и Лачплеша. Гетто отделено проволочной оградой. 2. Неевреям вход на территорию гетто строжайше запрещен. Посещение гетто разрешено только с разрешения Уполномоченного Рижского городского округа. 3. Любая торговля евреями за пределами гетто запрещена. Те, кто намеренно или по неосторожности не соблюдает положения настоящей статьи, подлежат наказанию в виде тюремного заключения. 4. При каждой попытке сообщения через забор гетто с жидами постам стражей порядка дан приказ стрелять без какого-либо предварительного предупреждения…»
Евреи должны были переселиться в гетто до 25 октября. По данным историков, число евреев, которые были вынуждены там поселиться, составило 29602 человека.
Переселение в гетто означало выдачу каждому еврейскому жителю Риги письменного уведомления, в котором ему предписывалось явиться в зону гетто к определенной дате с разрешением на провоз определенного количества багажа и запретом на пользование общественным транспортом и тротуаром. Евреям разрешили взять с собой несколько личных вещей, один стул на человека, одну кровать на двоих и один стол и шкаф на семью. В гетто планировалось четыре квадратных метра на человека, но жилья не хватало. По воспоминаниям очевидца, «когда мы прибыли в гетто, там царил полный хаос. Никаких «зарезервированных» мест не было, и приходилось хватать что попало, адреса, которые нам дали, уже были заняты. Моей матери и отцу пришлось делить небольшую двухкомнатную квартиру с другой семьей, тоже из трех человек, примерно по четыре-пять квадратных метров на человека».
КТО ВСТРЕЧАЛ ТАНКИ
Оккупационная пресса обвиняла евреев в чекистских репрессиях, в особой приверженности коммунистическим идеям, в том, что они в 1940 году радостно встречали советские танки.
Летом и осенью 1941 года в Риге прошли погромы, устроенные айнзацгруппой «А», расстрельной командой Виктора Арайса и местными полицейскими подразделениями. В Риге было разграблено 5849 еврейских квартир.
Современные латышские историки опровергают популярные тогда утверждения. Историк Айвар Странга подчеркивает, что из примерно полутора тысяч встречавших в Риге 17 июня 1940 года советские войска евреев было лишь несколько десятков – ничтожная часть от всех рижских. Местные НКВД И НКГБ состояли из латышей и русских. А возглавивший 1 апреля 1940 года чекистское ведомство Семен Шустин – единственный еврей в правительстве Советской Латвии – был неместным, он прибыл из России. И в июле 1941-го уехал обратно.
В Центральном Комитете Компартии Латвии, образованном в декабре 1940 года, из 35 его членов был только один еврей, и среди кандидатов в члены ЦК – тоже один.
Странга считает, что был разрушен сложившийся за годы авторитарного режима стереотип: национальные меньшинства в «латышской Латвии» не должны быть заметны. В 1940–1941 годах, пишет историк, бросалось в глаза, что евреи «вернулись»: они стали видны на улицах, чувствовали себя свободно, раскованно, многие воодушевленно. Этого им не простили.
Газета «Тевия» 23 августа поместила издевательский репортаж. «С тех пор, как в их районе открыли специальные лавки для евреев, евреям запрещен вход на все рижские рынки. 16 продуктовых магазинов и кондитерских в Латгальском предместье переданы в распоряжение евреев. Длинные очереди здесь выстраиваются еще до открытия магазинов, потому что более старательные евреи хотят купить продукты быстрее ленивых. Очереди не рассасываются весь день, и только поздно вечером последние покупатели расходятся… Медицинское обслуживание евреев в «гетто» сосредоточено в поликлинике и больнице, где работают только врачи-евреи. Им также разрешено заниматься частной практикой. Ожидается, что у евреев будет и своя аптека. Также планируется организовать еврейскую полицейскую службу для поддержания порядка и чистоты в Рижском гетто без местного надзора. У них не будет отдельной униформы, но будут особые опознавательные знаки на рукавах. В службу порядка будут приниматься только евреи, служившие в латвийской армии и участвовавшие в боях с коммунистами на Латгальском фронте. Получив специальное разрешение, евреи решили создать в своем «государстве» особое место для развлечений. Это легко осуществимо, поскольку среди евреев много музыкантов и художников. Евреи сейчас полностью исключены из нашей общественной и экономической жизни и со временем останутся лишь в своем узком районе…»
Ограждение гетто состояло из двойной колючей проволоки. Охрана была обязанностью 20-го Рижского шуцманшафтс-батальона, который предоставил 150 охранников. После ограждения гетто въезд и выезд были возможны только через одни ворота на пересечении улиц Садовникова и Екабпилс и Лачплеша. По утрам в гетто формировались трудовые колонны, которые сопровождались к месту работы тремя охранниками. Численность охраны могла варьироваться, но была небольшой. В октябре большее количество мужчин было направлено на заготовку дров. Отдельные рабочие получали желтое удостоверение личности и могли покидать гетто и возвращаться в него без сопровождения охраны. Такие условия и позволили Жанису Липке и его соратникам разработать план спасения евреев. Работая на складе люфтваффе, он мог отбирать людей для работы там. Таким образом он выводил группу из десяти человек, а вечером приводил обратно, но не всех, под видом евреев в одежде с желтыми звездами шли сам Липке и его сообщники. Спасенные прятались в тайнике в доме на Кипсале, а Липке с друзьями переодевались и выходили из гетто. Таким образом были спасены 56 человек.
КОНЕЦ ГЕТТО
В ноябре 1941 года в Ригу был переведен обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн – высший руководитель СС и полиции. От Гимлера он получил приказ очистить гетто. Вечером 29 ноября было объявлено, что на следующий день гетто будет переведено в другое место. Утром охранники выгнали людей из домов и вывезли в Румбулу. Где 30 ноября и 8 декабря было убито около 24000 рижских евреев.
В этот же день в гетто прибыла первая партия евреев из Рейха. Они застали полный хаос –мебель и одежда были разбросаны по двору. В квартирах еда и остывший чай на плите. Очевидица вспоминала: «Прихожая и лестница были в полном беспорядке, и мы не могли разглядеть ни пола, ни ступенек, потому что повсюду были разбросаны детские игрушки и другие личные вещи. Однажды я подняла одежду из детской кроватки и обнаружила там замерзшего ребенка лет двух с пулей в голове».
По поводу количества прибывших ясности нет. Советские историки писали, что в Латвию для уничтожения было отправлено 240000 или более евреев, современные утверждают, что 20057, из них в Рижское гетто попали 11 тысяч. Подавляющее большинство евреев Рейха прибыли из Германии, но были из Австрии и Чехословакии. К началу 1942 года 12 тысяч были убиты.
В 1942 году территория гетто уменьшилась, ограждение было отодвинуто в сторону улицы Даугавпилс. Численность латышского охранного отряда сократилась до 88 человек. 31 октября 11 человек пытались бежать из гетто на арендованном грузовике, но были задержаны в 10 километрах от Риги. Это послужило причиной обысков и расстрелов в гетто. А также был введен комендантский час с 19.00 до 5.00.
Весной 1943 года на окраине Риги в районе нынешнего проспекта Виестура началось строительство лагеря Кайзервальд. Туда постепенно переводили узников гетто. 2 ноября Рижское гетто было закрыто.
ЧТО ПОСЛЕ
Безусловно, это очень краткое изложение истории гетто. Этой теме посвящены книги и научные исследования. Читать их страшно.
Зимой 1944 года там разместили беженцев из России. Приехав, они застали забор из колючей проволоки и все приметы недавнего гетто. Ростислав Полчанинов, беженец из Пскова, вспоминал о своем заселении в дом на улице Ерсикас, в январе 1944 года:
«Нам попалась комната на третьем этаже. К нашему ужасу, из окна с третьего этажа, за низкой стеной, был виден двор бывшей тюрьмы для евреев, с закрытыми щитами окнами и виселицей во дворе. В середине нашего двора была огромная куча мусора, в котором ковырялись новоприехавшие беженцы. Это были перья из еврейских перин, рваные носки, книги, документы, открытки, письма. Все это было следом погрома и страшного нацистского злодеяния над беззащитными людьми, вся вина которых была только в том, что они были евреями. Трудно было жить в таких домах. В одной комнате на стене видны были следы крови. От огромного количества местных евреев и привезенных из других городов и стран для незаметного их уничтожения в Латвии остался маленький островок, никем не охраняемый дом с жуткой по своему смыслу надписью: Германское Министерство финансов Управление гетто».
Если сейчас пройтись по улицам бывшего гетто, то видно, что Латгальское предместье, хоть медленно, но избавляется от трущобного вида. Старые дома сносят или ремонтируют, между ними возникают новые строения. Возможно, к концу века уже ничто не будет напоминать о трагедии, кроме мемориальных досок.
Михаил ГУБИН
