Мы в редакции привыкли выслушивать жалобы на работников по уходу, которых пожилым и нездоровым людям назначает социальная служба. Клиенты обвиняют социальных помощников в лени, забывчивости, равнодушии. Поэтому, когда мы получили письмо с благодарностью, то очень ему обрадовались. Кто же она, эта женщина, о которой с такой теплотой отзывается ее подопечная? Какой внутренний стержень нужно иметь, чтобы выбрать профессию, требующую милосердия, терпения и сострадания? И как не разочароваться в людях, сталкиваясь с их болью, болезнями и усталостью? Об этом наш разговор с социальным работником по уходу Татьяной Гавриловой.
Благодарю за воспитание такой дочери
«Хочу выразить благодарность работнице по уходу Татьяне Александровне Гавриловой за ее огромное сердце и внимание к нам – пожилым, больным, одиноким людям. Татьяна не жалеет ни времени, ни сил, всегда откликается на любую просьбу, даже если это выходит за рамки ее обязанностей. Она внимательна, отзывчива, всегда приходит ко мне с улыбкой и добрым словом.
Хочу поблагодарить ее родителей – за прекрасное воспитание дочери, низкий вам поклон. Ну и конечно, самой Танечке я тоже очень благодарна», – написала нам рижанка Евдокия С., 84 года.
Пример с мамы
Татьяна Гаврилова рассказала, что по профессии она помощник повара, но уже 15 лет работает в сфере ухода за немощными людьми. Как она сама говорит, сердце привело ее к людям, а не к кастрюлям.
– В доме, где я ребенком жила с родителями, проживало много пожилых людей. И когда кому-то из них надо было помочь, на помощь приходила моя мама, причем брала меня с собой, – рассказывает Татьяна. – Несмотря на то, что мама начала это делать, когда я была довольно маленькой – мне было лет 10, я получала от оказания помощи большое удовольствие. Наверное, так и рождается призвание к какому-то роду деятельности. Сейчас мне 43 года, и я по-прежнему люблю ухаживать за пожилыми людьми.
– Каким образом призвание стало вашей профессией?
– Все началось с того, что у подруги серьезно заболела бабушка и она не знала, что делать. Я предложила: «Давай я помогу, буду приходить к твоей бабушке, менять памперсы, присматривать за ней». Так и пошло – одна подруга рассказала обо мне другой, потом меня начали советовать знакомым. Ну а дальше я устроилась в организацию Латвийское объединение самаритян, которое оказывает жителям услуги ухода на дому по назначению социальной службы.
«Кормлю, меняю памперсы, обрабатываю пролежни»
– Расскажите, пожалуйста, что входит в ваши обязанности.
– Я часто работаю с самыми тяжелыми подопечными – лежачими, теми, кто не может себя обслужить. Кормлю их с ложки, меняю памперсы, обрабатываю пролежни. У меня нет медицинского образования, но медсестры семейных врачей моих клиентов часто разрешают мне выполнять определенные процедуры. Иногда приходится даже обрабатывать трофические язвы или гангрену – конечно, под их контролем. Работа тяжелая, но я ее люблю.
– Обычно, когда люди только начинают работать в этой сфере, им трудно переступить через себя – ухаживать за чужим человеком, менять подгузники, видеть болезни и страдания. У вас не было отвращения, брезгливости?
– Были, конечно. Первые пару месяцев работы с лежачим больным у меня то и дело появлялись рвотные рефлексы и накатывала тошнота. У всех так бывает, и это норма. Но потом все прошло, я привыкла к своей работе и смена памперсов больше никакого негатива у меня не вызывает. Но есть то, к чему привыкнуть невозможно – это смерть клиентов, за которыми я ухаживаю. Порой я утром прихожу к какой-то бабушке, открываю ключом дверь и вижу, что моя подопечная уже ушла в мир иной. Это больно. А если у покойного нет родственников, готовых заниматься похоронами, то мне и это приходится делать. Наверное, давно пора привыкнуть к этой стороне жизни, но у меня пока не получается…
«Меня выгоняют – иду на кухню!»
– Какие они – ваши клиенты?
– О, разные! Бывает, что и на три буквы меня пошлют, и ложку или тарелку в меня бросят. Это вполне нормальное для моих клиентов поведение. У нас даже есть такие, кого называют «отказники» – люди, от которых другие сиделки отказываются из-за их тяжелого характера. А я с такими научилась работать, потому что поняла: это не они такие злые, это их болезнь сделала таковыми. У кого-то деменция, у кого-то психические расстройства, у кого-то просто отчаяние от одиночества. Им больно, обидно, страшно и они реагируют на свои чувства как могут, часто через агрессию.
Помню, как одна клиентка решила меня выгнать из дома прямо во время моей работы. Кричала, ругалась, сказала, чтобы я больше не приходила. Ну что ж, я ушла. А потом через пару часов звонок: «Извини, пожалуйста, и вернись. Если у меня снова будут психи – не обращай внимания, просто посиди на кухне». Я вернулась и с тех пор, когда у нее случались такие приступы агрессии, тихо ухожу на кухню и готовлю ей поесть, мою посуду. Потом она кричит мне: «Таня, все, прошло!» – и я снова иду к ней.
– Почему эта женщина так себя вела?
– У нее инвалидность с детства, сколько себя помнит – лежит в постели. Такие люди очень обижены на жизнь, им кажется, что весь мир виноват в их боли, что все живут на полную катушку, а они только страдают. Поэтому их поведение – не злость, а отчаяние. Но после волны агрессии такие люди понимают, что ты не виноват в их бедах и просят прощения. Поэтому главное не обидеться и не уйти, ведь потом все станет на свои места. Есть такое слово «перетерпеть», вот оно про нас – работников по уходу.
Милосердие вместо указаний
– Вот Евдокия, которая написала вам в газету благодарность, очень хорошая, добрая женщина, – продолжает наша собеседница. – Ей трудно, у нее маленькая пенсия, здоровья почти нет. И от нее уже двое работников по уходу отказались – не выдержали. Говорили, что у нее не слишком чисто дома, что она «дама с характером». А я так не считаю. Она пожила жизнь, у нее есть свое мнение, свое «я». И ей неприятно, когда работник по уходу, который моложе ее, начинает учить ее жизни.
– Что вы имеете в виду под этим?
– Ну вот приходят работники по уходу и начинают указывать клиентке: «У вас грязно, почему не уберетесь, вы ведь не лежачая!?» А как она уберется, если ей тяжело встать? Да, она ходячая, но каждый шаг дается ей с болью. Конечно, она не может везде успеть, и я это понимаю. А другие работники не хотят понимать своих клиентов, особенно новенькие. Им кажется, что их работа – это просто принести продукты, сварить суп и уйти. А ведь это не так, нужно составить список, чего не хватает, купить, убраться в доме, подмыть клиента и т. д. Это ответственность, а некоторые люди ее не хотят брать, они хотят просто прийти, ничего не сделать и уйти.
К сожалению, сейчас среди тех, кто идет работать в социальную сферу, очень много случайных людей, и, честно говоря, не все ведут себя достойно. Например, моя клиентка рассказала мне: «Приходила до тебя одна, выпивала прямо у меня дома». Я сначала не поверила, а потом выяснилось, что это правда. Работница по уходу приходила пьяная, а потом засыпала возле кровати бабушки. Представляете? Бабушка лежачая, выгнать ее не может, вынуждена терпеть ее присутствие. Поэтому, когда к таким людям приходишь трезвый, чистый, с улыбкой – для них это уже праздник. Они это ценят и боятся, что к ним опять придет кто-то с бутылкой.
– А бывает так, что социальные работники вообще забывают прийти к бабушке и человек на какое-то время остается дома один: голодным и в грязных памперсах?
– Бывает, и это страшно. Кто-то напился, кто-то «не успел», а кто-то просто не захотел в этот день идти на работу к людям. Бывает, что такие истории заканчиваются смертью клиента. Представьте: лежачая бабушка, без родственников, без телефона под рукой, не может даже позвать на помощь. Никто к ней не приходит день, два, три… А когда кто-то догадается заглянуть – уже поздно. К сожалению, я знаю, что такие случаи бывали.
– А что происходит с теми работниками по уходу, которые забыли о своих подопечных?
– Думаю, что их увольняют.
Обвинение в воровстве
– Бывали ли у вас ситуации, когда ваши клиенты или их родные обвиняли вас в чем-то неприятном – например, в воровстве?
– Было такое, но я не приняла это близко к сердцу. Вы же понимаете – мои клиенты в основном люди с деменцией, у них мозг работает по-другому, они не помнят, куда положили какую-то важную для них вещь. Однажды я пришла к клиентке, а она мне говорит: «Ты у меня цветок украла!» А я у нее даже цветка никогда не видела, не говоря уже о том, чтобы его украсть. Раньше, когда меня в чем-то таком обвиняли, я обижалась, а сейчас не реагирую. Что касается родственников клиентов, то от них я никогда обвинений в воровстве не получала.
– А серьезные обвинения, например в краже денег или драгоценностей, у вас были?
– У меня лично – нет, а вот коллеги сталкивались с этим. Знаю, что полиция приезжала, были разбирательства. К сожалению, знаю и то, что в некоторых случаях коллеги были виновны в том, в чем их обвинили. Не все выдерживают соблазны этой профессии.
«Подарок я не принимаю!»
–У вас бывали клиенты, которые хотели отблагодарить вас за то, что вы честно выполняете свои обязанности?
– Конечно, но чаще всего меня пытаются отблагодарить не клиенты, а их родственники. Они предлагают мне взять выходной, чтобы они, а не я, в этот день поухаживали за своим родственником. Так делать запрещено, ведь я получаю зарплату именно за свою работу… Но вот это желание облегчить мне жизнь я очень ценю. Иногда и сами клиенты, и их родные пытаются подарить мне подарки, но я всех сразу предупреждаю: «Деньги не возьму!» Во-первых, потому, что это запрещено, а во-вторых, я считаю это неправильным. Я работаю за зарплату, у меня есть огород, который меня кормит, поэтому если вы хотите меня поблагодарить – принесите шоколадку, пачку кофе, просто улыбнитесь. Мне и правда этого достаточно.
– Но ведь бывает, что родственники клиентов все равно настаивают на подарке?
– Конечно. Бывает, прямо в руки суют деньги, обижаются, если не беру. Тогда я могу взять, но потом покупаю на эти деньги что-то вкусное для самого клиента или для обездоленных собак и кошек. Но от самих бабушек я никогда не беру ни копейки, они и так живут на гроши, зачем у них брать? Мне совесть не позволит.
«Самые тяжелые – это ходячие»
– Какие клиенты для вас самые тяжелые? Наверное, не ходячие и не самостоятельные?
– Как раз наоборот, с лежачими гораздо проще. Пришла, своим ключом открыла входную дверь, обмыла, покормила клиента, памперс ему поменяла, лекарства дала, поговорила – и спокойно ушла, зная, что с ним все в порядке. А с ходячими – беда! Вот сегодня я договорилась с одной бабушкой, что приду к ней в десять утра, а она забыла об этом и пошла на рынок. Я ее не дождалась, и бабушка была очень сердита на меня за это. Но что поделать, у меня время расписано. И мне самой было очень обидно, что я к ней не попала, мне нужно было и прибрать у нее, и еду принести, да куча дел была. Вот они какие – ходячие клиенты!
– А что самое трудное в вашей работе?
– Слушать негатив. Люди жалуются на все – на жизнь, на болезни, на соседей, на политику, на цены. «Все плохо, все не так, все виноваты». Когда ты слушаешь это каждый день, по нескольку часов, ты приходишь домой как выжатый лимон. Но самое тяжелое, когда видишь, что человек действительно страдает, когда пенсионер живет на копейки, экономит на еде, не может купить таблетки. Или когда родные просто забыли о нем – вот тогда сердце разрывается.
– И что вы делаете в таких случаях?
– Я начинаю искать помощь. Есть благотворительные фонды, есть магазины, которые отдают продукты для нуждающихся. Если у человека есть справка, что он малоимущий, или пенсия совсем маленькая, мы стараемся оформить для него помощь. Магазин «Лидл», например, всегда дает продукты для таких людей.
Отцы и дети
– Как часто вы слышите жалобы: «Меня бросили, никто не приходит, никому я не нужен»?
– Очень часто. Знаете, вот сидит передо мной пожилой человек, он не злится, не плачет, просто говорит спокойно: «Дети не звонят, внуки не приезжают. Я им уже не нужен». Я слышу в этих словах такое отчаяние, что не передать словами.
– Как вы реагируете?
– Во-первых, мы всегда стараемся созваниваться с родственниками, напоминаем им об ответственности. Но бывает, что в ответ либо тишина, либо меня грубо посылают, либо рассказывают о своей занятости. А еще мне часто рассказывают, что их отцом или матерью обязана заниматься социальная служба. В этих случаях я говорю: «Ну вы и сами хоть на пять минут загляните». Кто-то прислушивается, приходит, но, если честно, таких мало. А потом, на похоронах, появляются все сразу – плачут, жалеют, вспоминают покойного. Эх, где же вы были раньше! Вот это и есть самое тяжелое – не болезни клиента, а равнодушие его близких.
«Ревность под Новый год»
– Скоро Новый год, наверное, многие ваши подопечные боятся этого праздника? Все-таки одиночество, тишина, пустая квартира… Они вам об этом говорят?
– Конечно, говорят, поэтому для многих этот праздник как напоминание, что жизнь идет дальше, а они остаются одни. Кто-то еще в начале декабря мне говорит: «Ой, Татьяна, опять одна праздник встречу… опять никого рядом».
– И что вы делаете в таких случаях?
– Я стараюсь к каждому заглянуть в этот день. Пусть на десять минут, но мы посидим, чай попьем, поговорим. Для них это уже праздник. А еще в этот день клиенты особенно ярко проявляют свою ревность. Они же знают, что у меня много подопечных и начинают подсчитывать, сколько времени я провела с ними, а сколько – с другими. Как дети, честное слово. Всем кажется, что я кого-то люблю больше. Высказывают мне претензии: «Ты у Марии дольше просидела, чем у меня!» А я-то знаю, что у Марии давление поднялось и я просто не могла уйти.
Языковой вопрос
– Вы работаете и с русскоязычными, и с латышами?
– Конечно, я владею двумя языками. Но бывает, что мне с порога сразу говорят: «Татьяна, не говори со мной по-русски, только по-латышски!» А если я случайно скажу слово по-русски, все – буря! «Не смей со мной говорить по-русски! – слышу от клиентки. – Ты живешь в Латвии, будь любезна – говори по-латышски!» Я тут же перехожу на латышский. Я прихожу к ним ради помощи, а не ради споров, в которых должна выиграть. Когда клиенты видят, что я уважаю их, то постепенно смягчаются.
– Что любят смотреть ваши клиенты? Наверное, сериалы?
– Сериалы – это в прошлом, сейчас пенсионеров интересуют только новости и политика, вот об этом они готовы говорить с утра до вечера. Как включат телевизор – и пошло-поехало: пересказывают мне, кто что сказал, кто в парламенте выступил, где на войне что случилось.
«Чтобы дети не забыли»
– У вас такая тяжелая работа, постоянный стресс. Что вас поддерживает, не дает эмоционально выгореть?
– Семья – муж, дети, родители. Мы постоянно друг друга поддерживаем, помогаем. Мы все в одной сфере – и мама, и папа тоже социальные работники, мои коллеги. Если кто-то устал – другой подменит, выслушает. А еще у меня чудесные дети, они с самого детства видели, чем я занимаюсь, поэтому дети всегда оказывают мне поддержку, когда она нужна. А еще они мне говорят: «Мы тебя никогда не оставим».
– Вы осуждаете тех детей, которые отказываются ухаживать за своими пожилыми родителями?
– Нет, так как это тяжело и не каждый на это способен. Вот представьте: сын, взрослый мужчина, а мать – больная, лежачая. Он же не сможет ей памперс поменять, если у него рвотный рефлекс, правда? Проще нанять для этого другого человека. Но самому тоже надо участвовать в уходе, хотя бы морально – звонить, приходить, разговаривать, выслушивать, просто сидеть рядом.
– Нужен ли психолог хорошему работнику по уходу?
– Лично мне – нет, я сама себе психолог. Я умею разговаривать с собой, и когда мне тяжело, я говорю: «Так, Таня, у тебя все нормально, просто тебе сегодня тяжело. Но завтра обязательно будет легче». Я сама себя успокаиваю и успокаиваюсь. Знаете, я вообще счастливый человек, в мои 43 года у меня есть дети и даже один внук. Мне есть ради кого жить и ради кого вставать утром. А еще у меня любимая работа и любимые клиенты.
Ольга ВАХТИНА
